Захаров Евгений

  EGZ-041IMG_0168Захаров Евгений Григорьевич – народный художник России, профессор кафедры живописи МГОУ, художник монументалист, родился в 1939 году в деревне Ляды Масальского района Калужской области. Вскорости семья Захаровых переехала в Загорск и с тех пор этот старинный подмосковный город стал для Захарова родным.

Первые уроки рисования Женя Захаров получил в Загорском Доме пионеров у талантливого педагога Евгения Павловича Кравченко, затем совершенствовался в изостудии Леонида Ивановича Кузовкина во дворце имени Ю. А. Гагарина.

После окончания средней школы Захаров поступает в Строгановское училище на отделение монументальной живописи в класс Народного художника СССР, академика Герасимова С.В. Его учителя: Лауреат Сталинской премии Тегина Д.К., профессор Максимов Н.Х., доцент Волошко Ф.Ф. Сразу после окончания училища его направляют работать в Загорскую художественно-производственную мастерскую Мособлхудфонда.

EGZ-061Влившись в большую семью загорских художников, Захаров объехал многие города Союза, выполняя заказы по монументальной и станковой живописи.

1984 год для Захарова стал переломным, с этого времени он полностью отдаётся пейзажной живописи. Темой его картин становятся городские пейзажи ставшего ему родным Сергиева Посада. Однако в отличие от большинства художников, пишущих в Сергиевом Посаде и изображающих величественные соборы Лавры, в полотнах Захарова на переднем плане деревянные дома постройки конца XIX — начала XX веков, живые свидетели патриархального быта многих поколений игрушечников, ремесленников, мещан, торговцев. Эти картины — взволнованные рассказы об окраинных улицах и переулках одноэтажного Сергиева Посада — того, коренного, из чего впоследствии возник большой город с современными заводами, жилыми районами, дворцами и обустроенными улицами. Эти дома-ветераны несут на себе все приметы прошлого, но ещё служат людям. Занесенные глубокими снегами, они берегут в себе тепло человеческого жилья.

И хотя картины Захарова безлюдны, в них почти зримо ощущается окрестное население. В этих картинах натруженная земля несёт на себе груз человеческих забот, а нависшее над землёй тревожное небо как бы смотрит вниз, участвуя в человеческих делах. Обе эти стихии связаны между собой тихим предзакатным светом. Всё в картинах — и натруженная земля, и тревожное небо, и предзакатный свет — составляют неразрывное единство, их невозможно воспринимать по отдельности и вне присутствия здесь человека.

Конечно, колокольня и купола соборов видны с любой точки в городе, они и присутствуют в большинстве картин, но не в качестве торжественной доминанты, а скорее как городская достопримечательность. Сергиевопосадцы узнают свой город и по другим приметам: берегу Келарского пруда, Машинской горке, знакомым улицам. Вместе с тем, изображённое в картинах настолько типично для городов Центральной России, что обладает некой универсальностью и являет собой обобщённый образ российской провинции.

В картинах Захарова нет яркого лета с залитыми солнцем просторами, нет изумрудной зелени и голубых снегов. Это не его тематика и не его мировосприятие. В его работах, по преимуществу, межсезонье и, как правило, закат дня. В это время, на стыке дня и ночи, как никогда велико драматически-напряжённое столкновение света и темноты. Контрастная тональность — одна из характерных особенностей картин Захарова. Она создаёт опоэтизированный образ суровой прозы действительности.

 У каждого художника свой предпочтительный цвет и цветосочетания. Критики часто отмечают много густых тёмных пятен в картинах Захарова, и это действительно так. Стоит взглянуть на захаровскую палитру, и становится ясно, что картина будет тёмного колорита. Однако здесь есть не одно «но». Во-первых, то, что первоначально воспринималось как чёрное, при внимательном рассмотрении оказывается прописанным многими оттенками самых разных цветов, тонко уловленных в натуре. Во-вторых, общая тёмная тональность всего поотна несёт важную функцию — она ярче выявляет нежные жемчужно-серебристые пятна, которыми светятся облака. Эти облака, иногда тепловатые, иногда холодноватые, рефлексируя на сугробах, стенах и кровлях домов, отражаясь в воде, перекликаются между собой, создавая динамичную ритмику картины. Они же, эти светящиеся изнутри небеса, не только главный источник света, но и мощный положительный эмоциональный фактор. Освещенная скупым солнцем стена старенького дома излучает такое тепло и уют, что хочется около неё погреться.

Картины Захарова не назовёшь многокрасочными. Их неотразимая привлекательность — в раскрытии своеобразной красоты природы предзимья и весеннего пробуждения. В них скрыта сказочная таинственность долгих студёных сумерек и в них же — сила туго напряженной пружины. Они заряжены такой эмоциональной энергией, что притягивают к себе самых разных зрителей, не оставляя никого равнодушным.

Встречая Евгения Григорьевича за мольбертом в каком-нибудь переулке старого города, в видавших виды телогрейке и шапке, когда земля ещё не освободилась от снега, но уже местами проступает прошлогодняя трава и стихийные свалки, невольно вспоминаешь стихи Анны Ахматовой «из какого сора растут стихи...».

При сравнении захаровских картин еже натурой возникает двойственное впечатление: с одной стороны, всё очень похоже и узнаваемо, с другой стороны ощущается, что натура только вдохновила автора, дав ему первоначальный импульс, а все остальное в картине — плод его душевных терзаний и поисков гармонии.

Захаров так говорит о себе: «Я вижу мир плотным, насыщенным страстями, борьбой противоречий и драматизмом. Я хочу, чтобы от моих работ у зрителя щемила душа, — это то, что я испытываю от окружающей действительности».

Эта самооценка вполне укладывается в гражданскую позицию Захарова. Во времена социалистического реализма, с его резко выраженной антирелигиозной направленностью и требованием к художникам отражать достижения советской власти, Захаров писал задворки с покосившимися сараями, в упор не видя дворцов и новостроек. После того, как маятник общественного сознания резко качнулся в другую сторону и в моду вошла религиозная тематика, Захаров, оставаясь верующим человеком, продолжает писать обжитые улочки, не делая акцента на церковную архитектуру.

Не соблазняют Захарова и вошедшие в моду гламурные красивости. Он остался верен своему мировосприятию и художническому кредо.

IMG_0168IMG_0169IMG_3134IMG_3135